***
Кончились выходные. Утекли в неизвестность часы блаженства и беззаботности. Будни вновь заявили о своих правах, вводя реку времени в привычное русло с бурным течением, которое смывает дни, точно мелкие камешки со дна.
Как ни отнекивался Том, как ни старался отвлечь Вильгельма, занимая его поцелуями и ласками, намекающими на продолжение, Элгрэй оставался непреклонным и продолжал настаивать на своем.
-У меня даже нет с собой учебников!
-Я подвезу тебя домой, возьмешь все что нужно и пойдешь на занятия.
-Я не хочу никуда идти, я хочу побыть с тобой!
-Не переводи стрелки. И вечером, кстати, нас ждет тренировка.
-Ну, Билл…тебе же было хорошо…давай еще, м?
-Том. – пронзительный взгляд и тон, не терпящий возражений.
-Что-о-о? – закатывая глазки.
-Ты идешь сегодня в школу! Уже и так, наверное, уроки пропустил.
-Изверг!
-Рассудительный и ответственный. И хочу, чтобы ты тоже был таким.
-Фу…вот ты мне сейчас отца напомнил.
-Собирайся.
-Не буду.
Поцелуй. Кусающий. Повелевающий. Страстный.
-Ладно. Уговорил.
«Слава Богу, что папа так не делает».
***
Что вы чувствуете, когда у вас отбирают что-то приятное и «вкусное», отдавая взамен совершенно ненужное, и более того «пресное» и ненавистное? Разочарование, обиду, негодование? Скорее всего, совокупность всех этих чувств.
Сидя на уроке географии, изредка обращая свое внимание на распинающегося учителя у доски, Томас мечтал лишь об одном – скорее бы наступил вечер, когда он снова сможет встретиться с Биллом. Пусть не наедине, в окружении лишних незнакомых людей, но общество Элгрэя радовало юношу намного больше, чем скучная географичка, повествующая об особенностях рельефа Европейской равнины.
«Какие там особенности?! Равнина она на то и равнина».
Следующий урок «радовал» не меньше. Практически на час Том погрузился в свой персональный ад, в котором непереносимые парнем графики, интегралы, производные и прочая математическая дребедень сжирала его мозг, изнуряя похлеще физических нагрузок. Юноша не видел себя великим математиком, химиком или физиком. Ему было интереснее копаться в смысле литературных произведений, искать скрытые откровения в стихотворных строчках, изучать языки, слушать редкие, еще не прижившиеся в их школе лекции по философии, но никак не отдаваться сухим и непонятным закорючкам, которые преподаватели именовали какими-то там уравнениями и формулами.
На пятом уроке Томас взвыл. Причем почти в голос, и вполне натурально изображая дикого зверя. Благо, пришла очередь физкультуры, во время которой можно было отвлечься и не утруждать себя особыми мыслительными процессами. Как бы не так. На горизонте нарисовался тренер по баскетболу, к слову сказать, на занятиях которым Том не появлялся всю прошлую неделю. Герр Браун ничего хорошего не рассказал, лишь пообещал, что, если Томас так и будет продолжать систематически прогуливать тренировки, вылетит из команды, как его там и не было. Подобного парень допустить не мог, и, к бесконечно тянущимся урокам общеобразовательной программы, добавился еще часок-другой с мячом в руках, и резиновым стуком в ушах.
К вечеру Том был взвинчен не на шутку. Ему казалось, что все сговорились, нацелившись на то, чтобы окончательно вывести из себя ни в чем не повинного «…бедного меня…». Но к собственному удивлению, как только парень переступил порог спортивного комплекса, увидев о чем-то разговаривающего с Елисеем Вильгельма, накопившееся за день раздражение испарилось, а тело стало легким и готовым к любым подвигам. Последний факт неоспоримо пригодился юноше. Элгрэй взялся за его подготовку основательно, пристально следя, чтобы Том выполнял все его указания с необходимой ему точностью и безупречностью. Спустя час или два, а, может, и того больше, Томас абсолютно потерял счет времени, выкладываясь на льду по полной, отдаваясь фигурному катанию с присущим юноше упорством и самоотдачей. И только в душе, расположенном в раздевалке комплекса, Том почувствовал насколько измотался за день. Теплая вода расслабляла, успокаивала и размаривала. Лениво потирая тело ладонями, смывая дневную усталость, Том даже забыл, что хотел отыграться на Элгрэе, который мылся в соседней секции, за то, что он так его измотал. Бессонная ночь и сумасшедший день делали свое дело, кутая изможденное сознание в сладостную пелену сна.
-Ты еще живой? – Билл аккуратно потряс прислонившегося к стеклянной перегородке мальчишку.
-Мм? – Том открыл глаза. Видимо горячий душ все-таки его усыпил. –Да, нормально все…устал только.
Вильгельм зашел к Тому, потянувшись, чтобы выключить льющуюся дождем воду. – Выкарабкивайся. Уже где-то около часа тут киснешь, я уж думал ты утонул.
-В душе-то? – усмехнулся, разглядывая утонченное тело.
-Не суть.
-А ты, почему еще в полотенце? – подцепив пальцами край махровой материи.
-Волосы сушил. Тебя это волнует?
-Очень.
-Прям так уж и «очень»?
-Без полотенца лучше – пытаясь стянуть мешающуюся ткань.
-Том, прекрати. Мы в общественном месте.
-Какая разница. Мы же не на глазах у всех. И ты мне должен. Я сегодня старался. – томная улыбка и осоловевшие глаза.
-Ты спишь на ходу. – пресекая свое раздевание, Билл вытолкал мальчишку из душевой кабинки.- Натягивай шмотки и домой. Отсыпаться.
-Кто виноват, что я сегодня еле живой?
-Риторический вопрос.
-Хорошо. Замнем. – нехотя надевая джинсы. –Завтра так же?
-В смысле?
-Ну, время то же?
-Да. Завтра к нам Люси присоединится. Будем пытаться поставить тебя в пару. Времени у нас катастрофически не хватает. А почему ты спрашиваешь?
-Да так…просто у меня баскетбол днем еще. Возобновился. Неожиданно.
-Осилишь? Сегодня на потрепанный нелегкой жизнью в соковыжималке лимончик похож.
-Очень смешно! – состроив недовольную моську. – Билл, а как я? – внимательный взгляд. – Только честно.
-Сносно.
-Воодушевляет.
-Ты справишься. Придется поднапрячься и тебе и мне, но будем надеяться на положительный исход наших стараний. – Билл развернулся к юноше, который примостился на скамейке у шкафчиков, и кажется, уже был готов отдаться чарам Морфея.
-Том! Не спи!
-Мм..что? – очухался парень…. – Черт…нет, чтобы ласково, а ты орать сразу.
-До дома потерпи.
-Это предложение? – озорные искорки в глазах.
-Необходимая мера.
«Неугомонный. Ведь на ногах не стоит».
Выйдя на улицу, они попали в мир, представляющийся в данный момент сказочным и зыбким. Снег частыми холодными пушинками сыпался из темных туч над головой, превращая все вокруг в пушистое нечто. Увидев эту чарующую картину, Том потаенно улыбнулся. Почему-то он вспомнил Билла, когда он просыпал на себя муку. А Элгрэй, кажется, и не заметил того, что творилось с погодой. Но это только на первый взгляд. Примерно то же самое происходило в его душе: в ней белыми мотыльками кружил легкий снежок, тая, превращаясь в теплые капли, которые питали сердце живительной влагой. И это ощущение было непривычным для Вильгельма. Его раздражал снег. Но сейчас сравнение своих чувств так и напрашивалось на ассоциацию с этим природным явлением.
-К тебе или ко мне? – поправив сползающую с плеча спортивную сумку, Том накинул на голову капюшон, следуя за направляющимся к своему Porsche Элгрэем.
-К тебе? – удивленно, безрезультатно стряхивая с белых волос такой же белый снег.
-Отец в командировке до среды.
-То то я думаю, ты домой не торопишься. – с усмешкой.
-Из-за этого тоже. Так как? – садясь в дорогой автомобиль.
-Посмотрим. Сначала ко мне заедем. Кошка весь день не кормленная.
-Кста-а-ати….вот я ей и отомщу! Я мстю, и мстя моя страшна!!! – засмеялся Том, открыв бардачок. – Что тут у тебя? – пробубнил невнятно.
-Оставь животное в покое. Она и так по твоей вине рыбой стала.
-Не-е-е…должен же я ей по лапам надавать за то, что она тебя расцарапала!
-Защитник… - хмыкнул Элгрэй. В кармане завибрировала телефон.
-Да
-Вильгельм – мелодично протянув имя. – Узнал?
-Что тебе нужно? – твердо с угрозой вопросил альбинос, покосившись на мальчишку, который продолжал заниматься «раскопками» в его бардачке.
-Милый, почему такой тон? – слащавый хриплый голос. Когда-то приятный и будоражащий.
-Оставь эти сопли. И меня тоже оставь.
-Знаешь, Билл… - шум в динамике, словно выпустили струйку дыма. – Твои просьбы, и тем более угрозы, меня ни чуть не остановят. Ты не дал мне завершить начатое тогда, значит, я сделаю это сейчас. Точка. Надеюсь, ты остался таким же горячим. – ядовитая усмешка.
-Ублюдок… - прорычал точно волк.
-Билл, ты пишешь стихи? – изумленно воскликнул Томас, листая страницы ежедневника, испещренные острым резковатым почерком. – А…прости. – заметив, что его спутник занят телефонным разговором, Том вернулся к изучению написанных рифм.
-Ууу! И кто это там у нас? – насмешливо поинтересовался Дориан. – А самое интересное кто из вас кто? М? Билл?
Билл не ответил. Отключился, швырнув телефон на приборную панель. Почему он не мог ему ответить? Почему пропали слова, и запас ненависти к этому человеку концентрировался в сердце, но не во фразах? Куда исчез яд, которым были полны редкие мысли об этом человеке?
-Кто это был? – осторожно спросил Том.
-Неважно – отрезал Элгрэй. – Что ты спрашивал у меня? – стараясь переключиться на что-то другое, нежели обмусоливание вопросов, которые, пока, не имели ответов.
-Ты сочиняешь? – приподнял книжицу, лежащую в его руках.
-Временами…раньше это было вроде хобби. Сейчас так…наброски.
-Нихрена себе наброски!
-Ничего особенного, Том, положи обратно. – без эмоций произнес Вильгельм.
Парень поджал губы, отведя взгляд в сторону. Было неприятно.
«Да, да. До такой степени «неважно», что у тебя аж лицо “умиротворением светится”».
***
-Ты долго будешь?
-Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
-Хотел в машине подождать.
Вильгельм посмотрел на Тома, уставившегося псевдо любопытным взглядом в светящиеся окна высотного дома, в котором находилась квартира Элгрэя. Ежедневник Том так и не выпустил из рук. Держал его крепко, пытаясь закрыть ладонями обтянутую бархатной тканью обложку. Он будто прятал его, стремясь спрятаться сам.
«И с чего бы такое поведение. Неужели, обиделся?»
Билл не стал бы спрашивать об этом мальчишку, да и к тому же, действия Томаса говорили много больше, чем сказал бы он сам. Всю дорогу он молчал и отрешенно разглядывал городской пейзаж за окном, поглаживая пальцами выбитые на корешке ежедневника инициалы Вильгельма. Вроде бы и не случилось ничего. Просто Билл немного резковато ответил ему. Ну и что с того?
«Не дуться же по такому поводу?»
«Отчего вдруг настроение стало таким паршивым?» синхронно мыслям Элгрэя, пронеслось у Тома в голове.
В салоне автомобиля пахло дорогой кожей, парфюмом Вильгельма и напряженным молчанием. Билл не торопился покидать водительское кресло, нервно отстукивал пальцами по рулю только известный ему ритм.
-Ты не идешь? Загнется Селедка с голодухи… - Том едва усмехнулся, взглянув на Элгрэя.
-Может, все-таки поднимешься? Кто-то, помнится, хотел отомстить…
«И почему сейчас с ним сложнее, чем когда бы то ни было?»
-Дам ей пару деньков форы – сдержанно улыбнулся Томас. Он и сам не понимал, отчего его превосходное настроение мгновенно рухнуло на отметку «ниже плинтуса»? Не понравился ли ему тон Билла, или ответ на заинтересованность в его увлечении? Все было как в тумане, ни одной более или менее ясной мысли. Только противный налет обиды, ровным слоем покрывающий душу. Или сердце. Или что там еще отвечает за расположение духа?
-Раз мы здесь, может не стоит ехать к тебе? – Вильгельм подхватил с приборной панели ключницу и отброшенный в запале телефон.
-Может и не стоит. Честно сказать, я пи*дец как устал! Че ты там про лимоны говорил? Вот сейчас себя именно так и чувствую. – пожаловался Том, машинально положив записную книжку в свою сумку. Билл промолчал на это действие. Ему стало любопытно, что же юношу так привлекло в этом блокноте с его каракулями.
-Идем? – вопросил он, глуша урчащий мотор.
-Ага… - парень резво выскочил на улицу и, не дожидаясь Вильгельма, направился к подъезду.
-Том, все нормально? – все же не удержался Элгрэй от вопроса, видя, как Том меланхолично обводит указательным пальцем кнопку аварийного вызова диспетчера лифта.
-Угу… - не отрываясь от увлекательного процесса.
-Вижу.
-Нахрен тогда спрашиваешь?
«Б*ять! Ну с какого х*я я сейчас себя так веду?!»
-Хотел удостовериться в правильности своих предположений.
-Проверил?
-Проверил. Понял, что ты сейчас и на х*й послать можешь. – на лице Элгрэя угрожающе заиграли желваки. Их разговор напоминал перекидывание мяча…слово за слово…и игра все напряженнее.
-С чего бы это?! – возмутился брюнет, прожигая альбиноса взглядом полным вызова. В нем разрасталось странное чувство недовольства всем и сразу. В мыслях Том не желал грубить Вильгельму, но отчего-то голос выдавал совершенно иную информацию, отражаясь раздражением в интонации.
-А то я дурак, и не замечаю. – внимательный холодный взгляд. -Том, что с тобой?
-Все со мной прекрасно! – нервно поправил ремешок сумки на плече.
-Если тебе что-то не нравится, говори сразу. Я не хочу играть в отгадки, распознавая, какая муха тебя укусила!
-Никто меня не кусал! Чего ты пристал? Это тебя кто-то раздраконил, а ты на мне срываешься!
«Зачем?! К чему эта идиотская ссора?!»
-Я не срываюсь на тебе!
«Е*аное ощущение дежа вю».
-А сейчас ты что делаешь?!
Двери лифта распахнулись, выпуская своих пассажиров на нужном им этаже. Брюнет вырвался из духоты давящих стен, стараясь избежать ненужной грубости ни со стороны Элгрэя, ни со своей.
-Том, стой! – Билл рванул выходящего наружу подростка обратно в тесную кабину, нажав на кнопку последнего этажа. А таковых, к слову, было двадцать пять.
-Отпусти меня! - дернул рукой, стряхивая крепкую хватку тонких пальцев.- Вот нахрена ты сейчас творишь все это? – озлобленно выдохнул Томас. – Тебе звонит какой-то муд*к, портит тебе настроение, а я-то тут причем?
-Так получилось.
-Так получилось?!
-Да он мне уже весь мозг вые*бал! – преувеличенно взорвался Вильгельм. Правда, отчасти, он не соврал. В последние три дня Дориан изрядно подпортил ему нервы, просто потому что он был где-то поблизости. Да еще и в какой близости! И плюс ко всему его сегодняшний звонок.
-Ты мог бы сказать сразу об этом. – сверля немигающим взглядом.
-Что бы я сказал тебе? Том, выслушай меня, пожалуйста, мне выносит мозг один козел?! Это не должно касаться и тебя!
-Билл, успокойся… - парень придержал за плечи разбушевавшегося альбиноса. – По-моему, меня это только что очень даже коснулось. – спокойно, без былого задиристого подтекста. Если говорить на чистоту, Томас даже несколько растерялся внезапному выплеску эмоций Вильгельма.
-Я спокоен…абсолютно… - тяжело выдохнул.
-Вижу.
-Не начинай опять.
-Да молчу я… - примирительно отозвался Том. – Включай обратно на седьмой – кивнул на панель с кнопками.
- Прости. Сорвался.
-Я не злопамятный. Но память у меня хорошая – лукаво улыбнулся.
-Накажешь меня? – съерничал Билл, поразившись отходчивости мальчишки. В его теле до сих пор ускоренно текла кровь, а сердце колотилось от влившегося в него негативного адреналина. А Том говорил так, словно и не было минуту назад дурацкой ругани, которая вполне могла перерасти в серьезное разногласие.
-Подумаю над этим.
***
Вероятно, кто-то однажды проверил на себе тот факт, что секс после даже незначительной перебранки намного яростнее, горячее и, несомненно, приятнее. Что стало практически аксиомой. Бурный оргазм стал последней крупицей, которая склонила чашу весов «жизненных сил» в сторону их истощения. Том упал на мятые простыни, мгновенно провалившись в глубокий мертвецкий сон. Последней его мыслью стало облегченное: «Наконец, подушка». Он и не подумал бы, что за предстоящую неделю произнесет это ни единожды.
Вторник не особо отличился насыщенностью происходящего от понедельника. Всё те же уроки в школе, занятия баскетболом, и тренировки с Биллом. Но все же последний пункт частично обновился – Том впервые пробовал кататься в паре. Пока он и Люси выполняли лишь простенькие элементы, не торопясь переходить на прокатку программы. Все же Томасу следовало еще многому научиться, и поэтому он больше наблюдал за тем, как катаются девушка и Билл, запоминал и стремился повторить что-то из увиденного. После каждой неудачной попытки Том приходил к емкому и красноречивому выводу: «Мне пришел пи*дец». Но, не смотря на все трудности, которые приходилось преодолевать Тому, ему нравилось все это. Жизнь стала настолько разнообразной и красочной, словно узор в калейдоскопе. И, казалось, что ничего и не хочется менять. Пожалуй, только добавить несколько часов в сутки для сна. В таком настроении Томас прожил среду и четверг, а вот в утро пятницы он элементарно не смог подняться. Усталость, накопившаяся за всю неделю, ударила точно отбойным молотком по голове, не позволяя пошевелить ни единой частью тела.
-Том, поднимайся, опоздаешь. – в комнату сына заглянул Роберт, вниманию которого предстал изможденный подросток с темными кругами под глазами, от которых не спас даже сон. – Том, как ты себя чувствуешь? – взволнованно произнес мужчина, подходя к кровати.
-Ща…я..тольк..ещ..пар..минутчк, па – сонно пробормотал брюнет, зарываясь глубже в недра одеяла.
-Ты на себя не похож. Бледный. Болит что-нибудь? – Роб приложил ладонь ко лбу юноши, проверяя наличие жара.
-Ща..ща..уже вст..ю
-Том, что ты делал? Вагоны разгружал днями и ночами? – Роберт присел на кровать, отодвигая край одеяла, чтобы лучше видеть лицо Томаса.
-…занимался… - уже более бодрым голосом отозвался брюнет, но глаз не открыл, пытаясь ухватить последние отклики блаженного сна.
-То есть, ты все эти дни, пока меня не было, провел как вчера?
-..угумс..
-Том!
-Ай, пап, не кричи. Встаю я уже… - поморщился мальчишка, нехотя открыв глаза. - Чего?
-Так нельзя, сынок. Я понимаю, что ты хочешь на эти соревнования, но не такой же ценой.
-Ну, устал немножко…щас душ холодный приму, и все будет в порядке. – однако вопреки своим словам, Том даже не шевельнулся.
-Я поговорю с твоим тренером. Нельзя же так нагружать. – мужчина поднялся на ноги, мысленно отметив, что записывал номер Элгрэя в ежедневник.
-Сегодня герра Брауна не будет… - промямлил Том, все же приведя себя хотя бы в сидячее положение.
-Кого?
-Тренера по баскетболу.
-Так еще и баскетбол?!
-А ты с кем хотел говорить? – искреннее удивление.
-С Вильгельмом Элгрэем. Твоим тренером по фигурному катанию.
-Паааап..не надо, а? – выползая из постели с многострадальным выражением лица. – Что ты со мной так, будто я маленький?
-А как с тобой иначе, раз ты сам не можешь нормально спланировать свой день, чтобы успевать достаточно отдыхать? Придется мне вмешаться, к тому же договор он заключал со мной, и я в праве потребовать более комфортные условия для своего ребенка.
-Папа, ты говоришь так, будто мне семь лет! А мне семнадцать, между прочим!!!
-А рассудительности, как у семилетнего!
«Б*я, они че созваниваются?!»
-Нормальный я! И планировать тоже умею!
-Мне вот интересно, а как же ты на уроках сидишь в таком-то состоянии? Видимо, мне придется и в школу позвонить, чтобы узнать о твоей успеваемости.
-Да хожу я на уроки…не позорь меня, а?
-Ты сам себя опозоришь, если свалишься от усталости где-нибудь на улицах города, или всхрапнешь во время занятий.
-Па..
-Томас! Прекрати препираться! Я сказал, что поговорю с этим Элгрэем, значит так и сделаю.
-Но…
-И если нужно будет, то и с Брауном твоим!
-Я не могу пропустить тренировки по катанию!
-Можешь. Сегодня ты остаешься дома, все равно вижу, что никакой. А преподавателей я предупрежу.
-Пап
-Все. Я на работу.
«Черт!»
***
Послонявшись по квартире какое-то время, возмущаясь категоричности отца вмешаться в его личную жизнь, Томас принял решение позвонить Биллу и предупредить о возможном звонке своего родителя. Вытряхнув содержимое спортивной сумки, где должен был находиться телефон, Том неожиданно наткнулся на бархатную книжицу. Он не помнил того, когда умудрился забрать ее себе, и не понимал, как не заметил ее до сих пор. Все же отыскав мобильник, брюнет набрал уже ставший привычным номер, забираясь обратно на кровать, положил книжку к себе на колени.
-Алло? Том, что-то ты рано.
-Привет…да я дома…
-Дома? – голос Вильгельма звучал прерывисто и тяжело, словно он бежал куда-то. А еще, иногда, так он дышал во время секса.
-Да. Я не от чего не отвлекаю тебя? – саркастически бросил Томас. – Ты та-а-ак дышишь…
«Блин, хотел же предупредить только».
-Я на беговой дорожке. И что это за тонкие намеки? - улыбка в интонации.
-Не тонкие, а очень даже…короче
-Короче? – смешок, и дыхание ровнее, но по-прежнему глубокое.
-Нет…Билл, дай мне сказать – улыбаясь перелистывая светло-бежевые странички.
-Да кто же тебе не дает?!
-Ты!
-Говори
-Там, короче, папа тебе сегодня позвонить должен.
-Зачем? Что-то с документами не так, увидел какой-то подвох?
-А он есть?
-Шучу.
-Билл, не сбивай меня!
-Да говори уже! – Вильгельм сошел с тренажера, подхватив белое полотенце, накинул его на шею, вытирая капельки пота на висках.
-Он хочет сократить наши тренировки, как я понял.
-По какой причине? – посерьезнел Элгрэй.
-Вид ему мой не понравился. И еще узнал, что я кроме как с тобой, на баскетбол еще хожу.
-Что он хочет, Том?
-Не знаю. Я просто предупредить решил. Мало ли.
-Ладно…буду ждать его звонка.
-Билл?
-М?
-У меня твой ежедневник – игривая ухмылочка.
-И что? Мне нужно переживать из-за этого?
-А я прочитаю все, что тут написано.
-Читай на здоровье.
-И буду знать о тебе все, хочешь?
-У меня есть выбор? Блокнот же у тебя, а ты дома.
-До меня не долго доехать и отобрать, чтобы я ничего не успел понять.
-Том, по-моему, ты сейчас предлагаешь мне приехать и переспать с тобой.
-Я же сегодня дома ночевал. Один. Без тебя. Заманчиво?
-С огнем играешь, мальчик.
«Жизнь похожая на лед…» прочитал Томас на странице открытой наугад.
-Приезжай, пока отца нет.
-Боюсь, мне придется тебя огорчить.
-А ты не бойся, и не огорчай.
-Том, я не могу. У меня есть кое-какие дела.
-Ммм…ну, тогда до вечера?
-Да. Надеюсь, мы все уладим с Робертом.
-Угу. Пока.
«Жаль, такая провокация провалилась. Что ж, тогда почитаем».
***
-Папа, ну включи обратно! Я хочу еще посмотреть – белокурая девочка заворожено смотрела на экран телевизора, на изображении которого Вильгельм легко и изящно скользил по льду.
-Чарли, ты уже целый день это смотришь.
-Я хочу так же! – обнимая подаренную Элгрэем куклу, девчушка следила за каждым движением грациозного альбиноса.
-Мама, а дядя Билли может меня научить?
-Не знаю дочка, ты еще маленькая.
-Я не маленькая! Мне уже целых – малышка прижала большой палец к ладошке, показывая Изабелле четыре пальчика – Вот, сколько мне лет. Я большая.
«Золотой призер Чемпионата Европы по фигурном катанию, Вильгельм Элгрэй, предстанет для зрителей и членов жюри в новом качестве. Он оставит на время свое соло, выступив на международном Венском фестивале в паре с Люси Макеарелли. А так же, как заявил сам фигурист, в заключительном танце многих поклонников фигурного катания ждет сюрприз, но какой именно, сам герр Элгрэй утаил. Что ж, ждем конкурса…»
-Дориан, переключи, а лучше и вовсе выключи его. – обратилась к мужу Белла.
-Не знал, что у тебя такой знаменитый брат.
-Он слишком целеустремленный и упрямый, наверное, это ему помогло. – девушка пересела ближе к мужчине, уютно устроившись в его объятьях. – Выключи. Хватит с нее телевизора на сегодня. Она даже мультиков столько не смотрит.
-Ну, папа!
-Чарли… - строго произнесла Изабелла.
-Ну, ма-а-ам! Я тоже так хочу! Мам, ну пожалуйста! – девочка запрыгнула на диван к родителям, смотря на них молящими глазами. –Мам, пап. Ну, мама, пожалуйста!
-Ладно, ладно! Угомонись! – разулыбалась Белла. - Позвоню я твоему дяде и узнаю.
-Ура!!! – Чарли чмокнула маму в щеку, а за одно и папу, который заботливо обнимал Изабеллу. Все же он не зря женился на этой женщине, ведь она подарила ему чудесную дочку.
***
Природа пестрела сочной весенней зеленью, яркими девственными цветами, многокрасочным ковром устилающими клумбы, и заливисто звучала пением птиц, встрепенувшихся от уже забытого зимнего холода. Как назло, время урока тянулось невыносимо медленно, а солнце, вливающееся в открытое окно жаркими лучами, манило и звало к себе, предлагая искупаться в его тепле и нежном свете. И все равно, что ласковые золотистые лучи вредны для кожи, что после таких «солнечных ванн» появятся красные пятна или организм отреагирует на радость природы еще каким-нибудь изъяном в твоей внешности. Но лучше так, на солнце, чем сидеть в душном классе, гипнотизируя минутную стрелку на настенных часах, висящих над школьной доской. Хочется на улицу, в весну и к нему.
-И запомните, эта контрольная повлияет на итоговые оценки. Так что, подготовьтесь, как следует. -
поставленным голосом произнесла учитель, окинув строгим взглядом расшумевшийся класс. – Все всё поняли?
-Да-а-а! – нестройной многоголосицей отозвались утомленные дотошностью преподавателя ученики.
-В таком случае, урок окончен, все свободны. И ради Бога, выходим тихо! Звонок еще не прозвенел!
Только женщина произнесла последние наставления неугомонным подросткам, как двери в класс распахнулись, создав вихревой поток ветра, ворвавшийся в помещение из открытого окна.
-Фрау Гелнекен, почему на вашем занятии стоит такой шум? – сурово произнесла директриса, кинув уничтожающий взгляд на молоденькую учительницу, которая еле-еле справлялась с буйством подростковой энергии. На ее занятиях всегда было несколько шумновато.
-Я закончила урок чуть раньше, фрау Хезель, и отпустила ребят по домам.
-Планирование расписания и времени окончания и начала уроков не входит в Вашу компетенцию. Чтобы более не было подобных вольностей.
Класс, замерев, следил за разговором двух преподавателей, не смея проронить ни звука. Каждый из учеников переживал за своего классного руководителя. Эта миниатюрная девушка напоминала воробушка, который съежился под натиском директрисы, коршуном налетевшей на нее.
-Это не повторится, фрау. – уважительно ответила учитель. По всей школе пронесся громогласный звонок, оповещающий о том, что, наконец, можно отправиться домой, прочь из душного здания учебного заведения.
-Вильгельм Элгрэй, пройдите в мой кабинет. – озвучила статная женщина, лет сорока восьми, то, для чего, собственно, и явилась в этот класс.
Билл тяжело вздохнул, усмирив в себе желание глупо удрать из школы, ослушавшись приказа директора.
«Что ей вдруг стало нужно?! Он, наверняка, уже ждет».
Устало плетясь за гордо вышагивающей директрисой, Билл выглядел так, словно его ведут на эшафот. Появляться во всеми ненавистном директорском кабинете не было никакого желания, как и выслушивать нравоучительные лекции, которые фрау Хезель так любила. Многие в школе говорили, что она до невозможности дотошный человек, что ее всегда интересует всё и вся, и она, прикрываясь своим преподавательским долгом, сует нос во все, что ни попадя.
«Но я-то ей зачем? И так уже почти тенью передвигаюсь по школе»
-Билл, у тебя есть предположения, зачем я тебя вызвала? – ровным тоном спросила женщина, хотя внутри нее все клокотало оттого, что она увидела пару дней назад.
-Нет, фрау Хезель.
-Билл, ты ответственный и покладистый мальчик, и за тобой никогда не водилось плохого отношения к учебе или непотребного поведения, но, все же, я должна серьезно с тобой поговорить. Думаю, ты поймешь меня, в силу своего немалого возраста.
-Фрау, простите, но мне нужно идти, я, действительно, тороплюсь. – взмолился Вильгельм, надеясь, что директор все же сжалится над ним и отпустит восвояси. Раз она такого хорошего мнения о нем.
-Понимаешь, я буду вынуждена кое-что рассказать твоим родителям. Билл – вдохнув глубже -…я видела того мужчину и тебя позавчера у школы. Я не буду упоминать того, в каком качестве я распознала ваши отношения.
Юноша захлебнулся в собственном возмущении и растерянности. Неужели тот украденный Дорианом поцелуй имел свидетелей?!
-Простите, фрау Хезель, но это никак не касается Вас. – стараясь твердо выговаривать каждое слово, отпарировал Вильгельм.
-Билл, тебе шестнадцать, а этот мужчина намного старше тебя. Я не могу смотреть сквозь пальцы на факт того, что в стенах моей школы творится подобное! Это аморально!
-Это не Ваше дело. Моя личная жизнь не относится к школе, фрау. – стабильность равновесия нервной системы пошатнулось. Вильгельм был близок к тому, чтобы наорать на главу преподавательского состава и не испытать из-за этого угрызений совести.
-Я вынуждена сообщить об этом в соответствующие органы. – пребывая в состоянии, схожим с шоковым, женщина смотрела на странного мальчика перед ней, который сверлил ее мистическим и устрашающим взглядом. Не одну ее пугали глаза ученика Элгрэя. Многие учителя за несколько лет работы с классом, в котором учился Билл, так и не могли смотреть парню в глаза. И, как бы глупо не звучало это по отношению к взрослым людям, - их смущала внешность подростка в целом. Что уж говорить об одноклассниках, которые не упускали возможности напомнить Биллу, что он выбивается из общей массы стереотипных людей. Но самому юноше было абсолютно все равно, кто и что о нем думает.
-И что Вы этим докажете?! Я буду все отрицать, а Вы будете выглядеть крайне глупо! – Билл, не стесняясь, повысил голос. – И, если Вы скажете родителям, то не добьетесь этим также ровным счетом ничего!
-Билл, он может быть опасен. – мысленно приняв реалистичность доводов ученика, женщина попыталась вселить в него хоть крупицу здравого смыла.
-Простите, но мне пора, фрау. – отчеканил Вильгельм, уходя из опротивевшего кабинета.
Директриса прикрыла глаза, чувствуя, как снова подкрадывается мигрень. Работа с детьми чрезвычайно выматывает. Все эти проблемы. Мимолетно женщина подумала, что эта ситуация действительно не касается ее. Что же, ей мало других занятий, кроме как следить за благополучием учеников вне школы? Пусть этим занимаются родители.
«В конце концов, это не мой ребенок».
Билл буквально вылетел на улицу, громко хлопнув дверью, обозлено пнув ее на прощание. Увидев неподалеку стоящего Дориана, спрятавшегося от солнца в тени цветущей яблони, юноша стремительно направился к мужчине, чтобы вылить свое раздражение и гнев в том действии, за которым их застала директриса.
-Билл, ты что творишь?! – Дориан оторвал от себя прижавшегося всем телом юношу, взглянув в его белесо-голубые глаза, сверкающие огненной яростью.
-Плевать! Нет, ты представляешь, что мне сейчас эта сволочь предъявила?!
-Успокойся. Кто? Какая сволочь? – недоуменно произнес мужчина, мечтая скорее перебраться в место более укромное, нежели площадка перед школой. Благо, на ней, кроме них, никого не было.
-Она, козлина, меня еще и контролировать будет! – не унимался альбинос.
-Да утихомирься ты. – Дориан дернул парня за руку, подводя его к своей машине. – Садись. По дороге расскажешь.
-Мне уже шестнадцать, и я уж как-нибудь сам разберусь, а она мне еще че-то советовать вздумала. С*ка! – продолжал свою гневную тираду Билл, совершенно не замечая того, что Дориан его и не слушает, да и если бы прислушался, все равно бы не понял, о чем же возмущенно излагает Вильгельм. – Ненавижу! Всех ненавижу в этой е*ной школе! Скорее бы свалить из этого болота! Бл*ааать…как же все за*бало! - утомленно закончил Билл, откидываясь на сидении. – Ты не представляешь, насколько я устал. Ведь, бл*дь, все нервы вымотала!
-Чтобы, как приедем, принял горячую ванну и расслабился. А то, как ежик. И что все-таки произошло? Ты так и не объяснил.
-Тут и дикобразом станешь в таких-то условиях. Да нах*й все...не хочу больше об этой с*ке вспоминать, просто…выговориться надо было. – Билл повернул голову, посмотрев на Дориана, на губах которого блуждала едва заметная улыбка. – Чего ты улыбаешься?
-Да так…
-Говори быстро – тыкнул в бок пальцем, усмехнувшись.
-Ежики так же фыркают, когда чем-то недовольны – не сводя глаз с дороги, ответил мужчина.
-Ах, ежики, значит?!
-Да. Ежики. – откровенно потешаясь над подростком.
-Я тебе покажу, где ежики зимуют! – шутливо пригрозил Билл.
-Раки, говорить нужно.
-Про раков мы потом поговорим. Отдельно. – отвернувшись к окошку, пробормотал Вильгельм.
Дориан перевел взгляд на необычного юношу, который сейчас, как казалось, дал свое согласие на что-то большее, чем нескромные ласки. Так воспринял это он.
«Сколько ты мне мозг клепаешь, давно о «раках» задуматься пора».
***
-Ну как, легче? – высокий, стройный, с красивым рельефом подкаченных мышц мужчина ласково оглаживал тонкое молодое тело, практически полностью скрывшееся под душистой пеной, «утонув» в расслабляющей воде.
-Ммм…так хорошо – удовлетворенно промычал Билл, поддаваясь умелым рукам. – Не хочешь ко мне? – проведя мокрой ладонью по голой груди. – Замерз, наверное.
-Вдвоем мы не влезем.
-А я подвинусь. – ведя рукой по плечу, задевая пальцами шею.
-Не люблю пенный секс. – Дориан чмокнул приоткрытые порозовевшие губы и вышел из ванной комнаты.
Билл занервничал. Сколько он себя морально не подготавливал, так и не мог решиться на полноценный секс. Он боялся той боли, которая может быть в первый раз, да и не в первый, вероятно, тоже. Он не хотел, чтобы его первый сексуальный опыт сопровождался негативными эмоциями и неприятными ощущениями. Ласкаться с Дорианом было приятно, да и делать ему минет, и когда он делал тоже, но что-то другое… более значительное. Нет. Билл не готов. Нужно сказать ему об этом. Ведь он поймет? Понимал все это время.
Вильгельм вылез из ванной, накинув на себя банный халат, принялся подсушивать волосы полотенцем, разглядывая себя в зеркале.
«Чем я ему понравился? Такой…и ведь он хочет меня. И я его. Смогу. Да. Я хочу сделать так, чтобы ему было со мной хорошо. Сделаю».
«И ты, правда, в этом уверен?» тихо-тихо пропищал внутренний голос, оставленный без внимания.
***
-Молодой человек, Вы будете что-то брать? – обратилась кассирша к «выпавшему из реальности» Биллу.
-…мм.да…эти сигареты… - Элгрэй подтолкнул пачку к девушке, слыша за спиной недовольное пыхтение прочих покупателей.
-Это все?
-Да.
-С Вас два евро.
Вильгельм кивнул, шаря по карманам в поисках денег. Но кошелька так и не обнаружил, как и хотя бы намека на присутствие при нем нужной суммы. Оставил в машине.
-С такой расторопностью дома сидеть надо! – возмутился пожилой мужчина в очереди.
***
-Куда ты лезешь?! Таким, как ты, дома скрываться надо! – возопил какой-то парень, обращаясь к Биллу, когда он и Дориан протискивались сквозь толпу желающих попасть в ночной клуб.
-Е*ало завали. – огрызнулся мужчина, продолжая свой путь.
Вильгельм чувствовал себя неуютно. Это не был первый их совместный поход в клуб, но сегодня, отчего-то, юноша пребывал в состоянии растерянности. Директриса переиначила его настроение на весь день.
-Давай не пойдем? – шепнул на ухо Дориану, когда они уже оказались у входа в клуб, который стерег громадный мужик.
-Мы уже пришли, Билл. И ты же сам хотел. – мужчина незаметно протянул охраннику энную сумму денег. Тот придирчиво осмотрел пару и все же отступил, пропуская внутрь.
-Я себя по-дурацки чувствую. – громыхающие звуки ритмичной музыки становились отчетливее с каждым шагом по узкому коридору.
-Выпьешь, потанцуешь и все будет нормально. Не накручивай себя. – Дориан притянул юношу за талию, коротко его поцеловав.– Станцуешь для меня? – жарко прошептал он куда-то в белые волосы.
-Если ты очень попросишь. – подставляя шею под теплые прикосновения губ.
-Идем.
-И все-таки, я странно себя чувствую.
Дурманящие и обжигающие горло высокоградусные коктейли, беснующийся на танцполе народ и оглушительная заводная музыка горячили кровь и притупляли восприятие действительности. Билл пританцовывал, стоя около барной стойки и, потягивая через трубочку очередной алкогольный напиток, смотрел, как недалеко от него страстно целуются два парня.
-Мы можем лучше. – Дориан кивнул в сторону сосущейся парочки.
Билл повернулся на голос, всматриваясь в слегка опьяневшие глаза своего спутника, перевел взгляд на губы и вновь на глаза. Поцеловал.
-Милый, хочу тебя. – оторвавшись от горького из-за алкоголя рта. –Очень…пойдем… - снова впиваясь в мягкие податливые губы, Дориан заплатил бармену за ключ от приват-комнаты. Работник заведения лишь понимающе ухмыльнулся и выудил из-под стойки ключ на брелоке с номером помещения.
В чилл-ауте было сравнительно тихо и пахло чем-то сладким. Широкий не то диван, не то просто причудливо сконструированный вульгарно-красный матрац, был усеян разнообразными по фактуре и цветовой гамме подушками.
-Тебе нравится? - обнимая со спины, Дориан нырнул руками под футболку Билла, пальцами лаская его впалый живот.
-Слишком сладко – Билл поморщился от приторного запаха.
-Не обращай внимания.
«Стараюсь».
Привычные движения, приятные ласки, красивое мужское тело и ощущение его возбуждения. Страх накатывает с новой силой, но ты его гасишь, позволяя гладить и целовать себя. Его обнаженное тело касается твоего, кожа горячая, а губы с каждой минутой всё требовательнее.
«Смогу».
Момент, когда приходиться собрать всю свою волю в кулак. Он хочет. Ты не можешь отказать. Он выделил тебя, тебе хорошо с ним. Хочется, чтобы и ему было также хорошо с тобой.
-Расслабься, милый.
Тебе не нравится, когда он называет тебя так, но это нравится ему. Пусть. Дискомфорт. Руки ласкают откровеннее. Охватывает паника. Нет. Ты не готов.
-Дориан, не надо….пожалуйста.
-Что? – он слишком возбужден, даже серые глаза потемнели.
-Я не могу – выбираешься из-под него, подтягивая колени к груди. - Прости.
-Билл, ты издеваешься?
-Я боюсь.
-Чего?! – кажется, он зол. Но ты не в силах совладать с собственными страхами.
-Извини…я хочу, но…
-Что «но»?! Раз хочешь, какие могут быть проблемы?!! Билл, я не железный…что ты предлагаешь мне сделать с этим?! – указал на эрегированный орган.
-Я помогу.
Усмирив внутреннее негодование, Дориан устало повалился на мягкие подушки. В его резервах еще осталось немного терпения. Но запасы практически истощены. Билл мурыжит его уже второй месяц, и странно, что мужчина еще не совершил того, для чего привлек парня к себе. Сегодня почти получилось.
-Помогай.
***
Был выбор отправиться домой, где тебя никто не замечает, или остаться с тем человеком, которому ты интересен. Был выбор спать в одинокой постели, по соседству с нелюбящими тебя людьми, или остаться с ним. Он задал простой вопрос, поедешь ли ты к нему или нет. Ответ лежал на поверхности. Ответ положительный. Но почему что-то внутри застопорилось на неопределенном «или», заставив тебя сомневаться в своем решении?
-К тебе. – родной дом, где тебе нет места, не выглядел привлекательным. Благо, что в нем позволяют жить. Хотя и не слишком держат.
-Что опять не так?
-Ничего. Просто…мне даже домой торопиться не нужно. – тихо произнес Вильгельм, прислонившись лбом к холоду окна ночного такси.
-И ты из-за этого расстраиваешься? В твоем возрасте этому радоваться нужно.
-Наверное.
***
-Билл, может ты соизволишь уделить мне хоть капельку своего драгоценного внимания? – обратился к своему подопечному Грувер.
-Прости, я сегодня сам не свой. – Вильгельм отвлекся от преследующих его воспоминаний, пытаясь вернуться к тематике разговора с агентом.
-Как у тебя с этим парнем дела обстоят?
-Что?
-Успехи его.
-А, нормально. Он старается.
-Одного старания мало. Это важное соревнование.
-Да знаю я.
-Дерека выписали, правда, ему еще требуется лечение, но я поговорил с ним. Он согласился помочь тебе.
-Не надо. У тебя нет никакого чувства такта или гуманности. Оставь человека в покое.
-У меня есть чувство, что ты ничего не успеваешь. И завтра, не забудь, нужно провести примерку костюмов для вас с Люси.
-Во сколько? – чувства из прошлого никак не отпускали. Элгрэй не видел причины, отчего на него вдруг нахлынули воспоминания. Такое состояние выматывало. Он не мог сосредоточиться ни на едином действии.
-Я тебе лучше позвоню.
***
-Я тебе позвоню, как со школы вернусь. Заедешь за мной?
-Никак иначе – улыбнулся Дориан одевающемуся Биллу.
-Так не хочется туда идти. – парень запрыгнул на лежащего в постели мужчину, оседлав его бедра. – Остаться что ли?
-Останься. Тем более в такой позе ты мне очень нравишься.
-Не-е-ет, я все-таки пойду. – с хитрым прищуром.
-А поцелуй на прощанье?
-Только один.
Одним поцелуем дело не обошлось, и вскоре Билл снова оказался без футболки, лежа под Дорианом в одних джинсах. Мужчина был заведен и уверенно шел к своей цели, и Билл внезапно осознал, что играет с огнем, которого нужно опасаться, а не забавляться с ним.
-Мне пора…- мягко, но настойчиво отталкивая. – Я опаздываю, Дориан. – притворно усмехнувшись пылкости любовника.
-Не отпущу. – прорычал мужчина, грубо шаря руками по голым бокам.
-Отпусти. – прикладывая больше усилий, чтобы вырваться из мертвой хватки.
-Лежи! – рявкнул, заведя руки над головой, сжав узкие запястья в правой руке, а левой стараясь сорвать ткань с худых бедер.
-Дориан! Не смешно. Отпусти!
-Я и не смеюсь. Расслабься, не будет так больно.
-Прекрати! Я не хочу!!
-Зато я хочу! Сколько можно строить из себя целку?! Другой бы давно тебя вытр*хал, а я сюсюкался с тобой!
-Не надо! Хватит! – трепыхаясь, словно рыба, выброшенная на берег. Дориан практически лежал на Билле, придавливая его своим весом, лишая возможности на высвобождение.
-Ты мне своими за*бамии весь мозг раскрошил. Нужно было вы*бать тебя в первый же день. – мужчина немного привстал, чтобы стащить джинсы, но Билл как-то извернулся под ним и с силой ударил коленом в пах. Дориан взвыл от невыносимой боли, завалившись на бок, сложился пополам, выкрикивая оскорбления и проклятия в адрес подростка.
Билл не помнил, как оказался на улице полуголый, с комком своих вещей в руках. В глазах стояли слезы, чертя мокрые дорожки на бледных щеках. Отбежав достаточно далеко от злополучного дома, он, наконец, почувствовал прохладу весеннего утра. Торопливо оделся, вытирая колючие слезы. Жаль, что колкость душевной боли нельзя так же стереть ладонями, как соленую влагу с лица. Вильгельм обернулся, вглядываясь в даль серой ленты дороги и, повинуясь чувству паники, сорвался на стремительный бег. Он бежал туда, где ничто бы его не потревожило. Домой. И пусть его состоянием никто не станет интересоваться, зато там можно спрятаться и тихо пережить очередное разочарование. Билл бежал. И бежали слезы. Текли горькими ручьями из глаз. Пробегая мимо зеркальной витрины, Билл внезапно остановился. Глубоко дыша, всматривался в свое заплаканное лицо, в поникший взгляд и взлохмаченный вид. Жалкое зрелище. Ни с того ни с сего его обуяла взрывающая ярость.
«Никаких больше слез! Никому больше не позволю играть со мной!!! Никогда! Я не кукла!!!»
Он судорожно тер ладонями лицо, пытаясь устранить следы своей слабости.
«Больше никогда! Никто!!!»
Не замечая ничего и никого на своем пути, Вильгельм достиг дома, ураганом промчавшись мимо садящейся в автомобиль Беллы. Он не обратил на сестру никакого внимания, скрывшись за белой деревянной дверью.
***
Сейчас Элгрэй знал, что в тот день Изабелла видела его. Она стала единственным свидетелем того, как он изменился, спрятав в себе все чувства. Оставив только злость, становясь неприступным и холодным. И только одно Вильгельм не понимал, как его сестра и Дориан нашли друг друга.
***
Темнота была такой плотной, что казалось, будто на голову накинули черную ткань. Том осторожно ступал в этой непроглядной чернеющей пустоши, опасливо вытянув руки перед собой. Он старался нащупать хоть какую-то опору, найти хоть что-то, похожее на живое существо. В кожу вонзались мелкие ледяные осколки, словно проникая под нее, они холодили кровь, и заставляли сердце колотиться от страха.
Вдруг слуха коснулось едва различимое:
«Иглы хладнокровных вод
Не позволят мне согреться…».
Том обернулся на тихий голос, увидев вдалеке непонятные надписи. Они будто парили в невесомости и сияли синеватым светом. Нити неизвестных слов медленно расползались как змеи, тянулись к Тому, касались его рук, жаля и опутывая своими неожиданно липкими «щупальцами».
От ужаса перехватило дыхание. Глубокие вдохи не давали достаточно кислорода. А в груди было обжигающе холодно не то от воздуха, не то из-за отсутствия этого живительного газа.
«Легкие скованы холодом мрака
Возможности нет спасенье вдохнуть.
Сложный рисунок зловещего знака
В объятья свои стремиться замкнуть…».
В голове роились сотни рифм, а душой овладевали сильнейшие эмоции: отчаяние и страх. Юноша как мог, боролся с пленяющими его неизвестными строками, так внезапно получившими материальное воплощение. Том пытался закричать, но губы лишь беззвучно шевелились, не выпуская ни стона, ни хрипа. Он метался из стороны в сторону, превозмогая сковывающие белесо-синие путы. Под кожу все так же впивались ледяные колючки, а темнота не собиралась отступать, становясь только гуще.
Крик. Немой вопль оцепеневшей в ужасе души.
«Не молчи…» вновь чуть слышно прозвучало рядом.
Том снова закричал, чувствуя, как напрягаются голосовые связки, а из горла вырывается долгожданный истошный рев. Вместе с криком юноши, вдруг, из ниоткуда обрушился нещадный ливень, смывающий своими «стрелами» оковы, обездвижившие беспомощное тело.
«Опять в тупике, без выхода снова
Простая мечта втоптана в грязь.
Чарующий звук обычного слова
Над телом моим возвращает мне власть.
Отчаянный крик в пустую реальность
Тускнеет в стене слепого дождя.
День ото дня, меняя тональность
Прочь ускользает в даль от меня…».
Подставляя лицо ласковым каплям, подарившим свободу, Том жадно вдохнул желанный, наконец, ставший доступным воздух. Дождь будто растворял сумрачную пустоту, омывая кожу брюнета, согревал и успокаивал.
Порыв сильного ветра смахнул с лица дождевые капли, и словно сдул льющуюся из пустоты воду в сторону. Том вытер руками лицо, устраняя пелену скопившейся влаги с ресниц, всмотрелся вдаль, различая в разреженном сумраке темную фигуру, понуро склонившую голову к коленям. Ставший безжалостным ливень «щедро» поливал дрожащего на ветру человека. Новый порывистый поток воздуха всколыхнул мокрые белоснежный волосы, казавшиеся в редкой темноте голубыми.
«Худая фигура темнит на скамейке
По телу от ветра бегает дрожь.
Склонившись, лицо прячет в коленки
Простой человек так похожий на дождь.
Белые пряди как полосы ливня,
Из глаз ледниковых стремится вода.
Луне же покажется зрелище дивным,
Когда, задыхаясь, меркнет душа…».
«Билл» радостно пульсировало в мыслях. Том сорвался с места, а сердце забилось с бешеной скоростью, выстукивая только одно имя. Теперь важное и необходимое, как и его обладатель.
Бежать, не ощущая земли под ногами, не отрывая взгляда от неявного очертания худого тела. Луна освещает его, ветер обдувает своим холодным дыханием, а дождь превратился в неприступную стену, очерчивающую круг, в центре которого оставался некто, угнетенный злом судьбы.
-Билл!!! – позвал Том, не в силах пробиться сквозь «водяную крепость». Человек медленно поднял лицо, убирая влажные волосы с лица. Это действительно был Вильгельм.
Он пристально взглянул на брюнета, всматриваясь в черты его лица, в шевелящиеся губы и искрящиеся беспокойством карие глаза. Том приложил ладони к водяной стене, мысленно моля о том, чтобы Билл как-то разрушил эту преграду. Но вопреки мольбам юноши, вода стала замерзать, превращаясь в прозрачный лед. Этот лед пленил Вильгельма. Закутал его в плотный мерзлый кокон.
Элгрэй поднялся на ноги, медленным шагом приближаясь к разделяющей его и Томаса ледяной корке. Он что-то бережно прижимал к груди, пряча от всякого постороннего взгляда. В его душе не было ничего. Никаких эмоций. Но почему-то, когда он смотрел в янтарные глаза мальчишки, пальцам рук становилось теплее.
Том алчно впился взглядом в ладони Вильгельма, крепко сжимавшие нечто красное. Чем ближе становился Билл, тем отчетливее Том понимал, что по молочной коже рук альбиноса стекает алая кровь.
«Окунуться в бездну души,
Сгинуть в черной дыре потаенной.
И не видеть ни правды, ни лжи,
Не остаться без чувств разоренным.
Чтоб растаяла в бездне тоска,
Растворилась подобно слезам.
Чтоб вздохнуло сердце в тисках,
Кровоточа по рваным краям». (c)
По телу прокатилась дрожь, как только Томас осознал, что так осторожно хранит в своих ладонях Вильгельм. Сердце. Окровавленное человеческое сердце. В нос ударил кисло-металлический запах крови, а голова закружилась от увиденного. Парень вскинул взгляд, смотря в глаза альбиноса. Но только не на руки, только не на мертвое сердце, куском плоти багровеющее в белых ладонях. Том снова приложил руку к стене из кристально чистого льда, похожего на сверкающий хрусталь. Он был бы воистину прекрасен, если бы не разделял их.
«Верни» шепнул Элгрэй.
«Верни» и запачканные в крови пальцы легли на пальцы Тома. Внезапно юноша почувствовал, что лед меж их ладоней начал таять, скупыми каплями стекая по запястьям. Под теплом их рук стена становилась все тоньше, трескаясь и рушась от желания двоих оказаться вместе.
Их ладони соприкоснулись, пальцы сплелись в тугой «замок», а взгляды скрестились. Не верящие, что смогли преодолеть неприступную глыбу. Полные надежды, что в их власти сломать все стены, когда-либо возникнувшие между ними. Том ненароком опустил взгляд на грудь Билла. И его собственное сердце зашлось боем оттого, что другое, оголенное и истерзанное, билось несмотря ни на что.
